Эксклюзив Новостного агентства «Харьков»
Одесский политзаключенный рассказал Новостному агентству «Харьков» свою непростую историю борьбы с киевским режимом.
От сумы и от тюрьмы не зарекайся. За четыре с половиной года в тюрьме смысл этой банальной, на первый взгляд, фразы я несколько раз пропустил через себя. Угодить в тюрьму – это как заразиться ВИЧ или стать инвалидом. Думаешь, что никогда тебя не коснется.
До 2013 года я не увлекался политикой, точнее сказать, не лез в нее. Да, меня интересовали происходящие в Одессе, на Украине и в мире процессы, их исторические, экономические, геополитические причины. Но активного участия в общественных движениях или политических партиях я не принимал. Моим основным занятием тогда была сфера безопасности – я организовывал охрану частных лиц, ресторанов, предприятий.
«Русская весна» в Одессе
Ситуацию изменил государственный переворот в Киеве. Одесское движение Антимайдан на Куликовом поле стало толчком, который заставил меня принять активное участие в «Русской весне». Это было собрание простых одесситов – не политиков, не стремящихся дорваться толстосумов, а рядовых граждан, которые были не согласны с произошедшим в столице. Профессиональные политики на Куликовом поле если и были, то второго эшелона – депутаты местных советов, мелкие чиновники, партийные лидеры среднего звена. Статус их абсолютно не выделял на фоне остальных.
Подписывайтесь на нашу группу ВКонтакте, Twitter, Telegram, а также блог Дзен.
Политическая жизнь Одессы всегда отличалась от жизни остальной Украины: местные советы пестрили количеством фракций и партий, даже местная ячейка «Партии регионов» имела 5-6 групп влияния. Здесь было несколько десятков телеканалов, присутствовал здоровый плюрализм.
По таком же пути пошло и Куликово поле, присутствующие там разделились на несколько фракций: коммунисты объединились вокруг движения «Боротьба»; русские националисты и имперцы – вокруг «Славянского единства»; остатки актива, недовольные попустительством киевских бонз, – вокруг погибшего 2 мая депутата Вячеслава Маркина; были свои ячейки у казаков и православных активистов.
Я присоединился к нейтральной и умеренной «Одесской дружине». На Антимайдане я занимался привычным делом: организовывал безопасность Куликова поля. Мы были очень разными с точки зрения взглядов на будущее Одессы и Украины, но нас объединяло желание не допустить разгула нацистского шабаша в родном городе.
В отличие от Донецка, Одесса продолжала «водить хороводы»
Для меня события 2 мая не были случайностью, а даже в чем-то напрашивались, исходя из складывающегося положения. В отличие от Донецка или Луганска, решившихся на радикальный сценарий, одесский Антимайдан продолжал «водить хороводы», пытался договориться то с майдановцами, то с местной властью, то даже с нелегитимным Киевом. За пару месяцев одесское движение, подобно немцам под Москвой, потеряло инерцию, тогда как майдановцы копили силы и сосредотачивались.
Судьба миловала меня от ареста или гибели во время трагических событий начала мая, но моя борьба только начиналась. Куцые попытки возродить движение Антимайдан после сожжения людей в Доме профсоюзов не увенчались успехом: большинство лидеров бежали из страны, актив был арестован, в Донбассе началась полноценная война, а правоохранители стали предельно жестко обращаться с пророссийскими оппозиционерами.
В столкновениях во время майских событий был убит мой друг Евгений Лозинский. Имя убийцы было всем известно, его вина доказана неравнодушной общественностью – это Сергей Ходияк. Надежды на украинское правосудие, объявившее сожженных антимайдановцев преступниками, а убийц – спасителями Одессы, у меня не осталось, и я решил отомстить лично.
Одесское СИЗО, тюрьма и обмен
Меня арестовали летом 2015 года, более чем через год после печально известной даты. Своей вины я отрицать не стал, сделал это намеренно, хотел своим поступком показать бессилие украинского правосудия перед радикалами. Доказал ли я что-либо – судить не мне, но, учитывая внимание СМИ к моему делу, кажется, что все не зря.
Наверное, читателю тяжело поверить, но я в целом выступаю против антигуманных методов и самосудов. Я – за прозрачную и независимую судебную систему. И в обычных условиях я никогда бы не решился на такой шаг, на такую попытку. Но я чётко для себя решил: если и буду отвечать, то только перед всевышним, а не перед оккупационным, нацистским судом. И я не мог смотреть, как по любимой Одессе свободно ходит убийца моего друга, кстати, он до сих пор не осужден.
Я долго ждал, что суд начнет рассмотрение его дела, но этого так и не произошло, и я решил взять правосудие в свои руки. Через знакомую я нашел исполнителей среди бывших сотрудников милиции Луганска, недовольных правящим режимом, согласившихся физически ликвидировать Ходияка. Как оказалось, это были подставные лица. По их показаниям я, собственно, и оказался за решеткой. Но это я уже узнал, к сожалению, когда был арестован. Меня довольно долго не включали в список на обмен, так как очень хорошим другом Ходияка оказался Игорь Мосийчук, бывший депутат Верховной Рады. Он лично следил за моим делом.
Около года я пробыл в Одесском СИЗО, затем, получив 10 лет, отправился на зону в Черкасской области. Дни в тюрьме тянулись долго, были проблемы со здоровьем. Кроме того, лагерь был строгого режима, многое не позволялось, хотя, конечно, каторжными условия тоже не назвать. Тем не менее время я провел с пользой: читал много общественно-политической, исторической, экономической литературы. После отсидки четко решил заняться новым для себя делом - политической публицистикой.
В конце декабря вместе с другими узниками украинского режима я был обменян на украинских силовиков и военных и оказался в Луганске. По сути, в другой стране, в чужом городе, без друзей, без родных, без средств к существованию. В 34 года придется начинать все сначала.
С другой стороны, в тюрьме я много размышлял над вопросом: мог ли поступить по-другому? И даже сейчас в трудные минуты отвечаю себе «нет». Можно было промолчать, струсить, но потерять себя. А это гораздо страшнее, чем четыре с половиной года за решеткой.
Денис Шатунов специально для Новостного агентства «Харьков».
Свежие комментарии